Один день из жизни bike-girl,
или охотники за пересечениями.
12.03.2005.
Участники:
Пронин Вадим, наш незаменимый держатель КПК с GPS’ом.
Кот, в миру Ерохин Роман, идейный вдохновитель.
Я, Сарченко Елена ака Лена-Vita, постоянный хвостик.
Общий километраж – 102, 4 км.
Цель поездки:
Точка с целочисленными координатами в Запорожской области, 48 градусов северной широты и 36 градусов восточной долготы.
Маршрут:
Электричка – Вольнянск – Михайло-Лукашово – Новониколаевка – заветная точка – Софиевка – Новогригорьевка – Письменное – электричка.
Идея поездки родилась в голове у Кота благодаря разговорам с Вибобом, нашедшим в свое время уже несколько точек с целочисленными координатами. В просторах интернета он надыбал сайт http://www.confluence.org , на котором всем желающим предлагается находить и регистрировать на память потомкам точки пересечения меридиан и параллелей, или просто “пересечения”, и предложил поехать в Запорожскую область на поиски одного из таких пересечений. Вадиму идея сразу понравилась, а я долго не могла понять, кому и зачем эта ерунда нужна. Несмотря на свой скептицизм, я естественно захотела поехать с ребятами, и, посовещавшись, они согласились взять меня с собой. Кот не преминул указать, что поездка предстоит долгая и напряженная, поэтому отбор участников жесткий, на что получил мои заверения в мужестве и стойкости. На том мы и порешили.
Ребята сначала рассматривали вариант начала и конца маршрута на станции в Письменной, но памятуя о нашей недавней поездочке в Днепродзержинск, я решила взять дело в свои руки. Ехать своим ходом и ночевать в палатке оба по разным причинам категорически отказывались, поэтому оставался только вариант однодневного марш-броска. Вадим дал мне сводку погоды и направления ветра, я обложилась картами Генштаба, железнодорожных путей и расписаниями электричек и приступила к делу. И оплошала в элементарном, не глянув заодно на такой родной, простой и банальный атлас автомобильных дорог… Но узнали мы об этом, только вернувшись в Днепропетровск.
Маршрут получился простой до безобразия, с хорошей трассой и боковым ветром на участке от Вольнянска до искомой точки и дорогой местного значения, но попутным ветром на участке от “пересечения” до станции в Письменном. Заглянув в атлас, я естественно решила бы возвращаться через Васильевку по хорошей дороге с тем же попутным ветром, но атласа под рукой не было, а открывать очередной квадрат Генштаба для обозрения окрестностей мне было в лом. На закуску я достала всех без исключения девушек в справочной вокзала с вопросами о точном времени прибытия и отправления электричек на двух десятках станций по нескольким веткам на случай непредвиденных ситуаций и во всеоружии встретила хмурое субботнее утро.
Утро было действительно хмурым. Со стоном сползая с кровати в несусветную рань, я стоически гнала прочь мысли об отказе от поездки, параллельно пытаясь разбудить и привести в чувство Кота. Как потом оказалось, пораженческие мысли посещали не только меня, но и ребят, но никто так и не решился набрать телефонный номер и сказать, что ехать в лом. И слава богу. Не совсем проснувшиеся и слегка заснеженные, мы доехали до вокзала, на котором Пронин общался с очередным велодоброжелателем, желавшим счастливой дороги, купили билеты и загрузились в электричку.
Вольнянск, а точнее станция близ него, встретила нас ураганным встречным ветром и метелью. После теплой электрички с мягкими сиденьями перспектива куда-то ехать в этой пурге нас нисколько не прельщала, но мы уже были там, среди белоснежных просторов, с велосипедами, впереди нас ждала заветная точка и дорога домой. АЛГА! Несколько километров по заснеженной второстепенной дороге до поворота на трассу дались нам с огромным трудом, ветер был таким сильным, а снег таким густым, что мы практически ничего не видели, опустив головы, вжавшись в велосипеды и с пыхтением крутя педали. Единственное, что я видела почти закрытыми глазами, было нижней частью колеса кошачьего велосипеда в двух-трех десятках сантиметров от меня, а единственной мыслью - “Только бы не оторваться”. Поднять голову, чтобы посмотреть на дорогу, было просто невозможно.
Доехав-доползя до трассы и повернув на 90 градусов, мы вначале обрадовались и бодренько заработали ножками. До первого сильного порыва ветра, когда я едва не свалилась под колеса проезжающему авто. Началось! Вновь скользкая дорога, теперь еще и заснеженная на обочинах, вновь сильный боковой ветер… Снег, больно бьющий в щеку и нос… С одной стороны было приятно, что в этот раз ветер дул справа, иначе у меня бы образовалась своеобразная велокривобокость, но с другой стороны каждый зверский порыв норовил кинуть нас прямо под колеса машин, а обочина была скрыта под слоем снега. Отклонившись от вертикали градусов на 10 или 15, мы еще как-то держались, если бы только ветер дул постоянно и равномерно! Но нет, он как будто специально хотел нам показать, что зима еще не сдала свои позиции, что до настоящей весны далеко, а нам нечего и пытаться сражаться с силами природы на своих жалких смешных двухколесных машинках. Более сильные ребята еще как-то удерживали рули, а мои руки и плечи через четверть часа такой борьбы совершенно перестали слушаться, онемели и пульсировали болью. Боясь попасть под машину, я изо всех сил вцепилась в руль и старалась удержаться на дороге. В какой-то из моментов едущий сзади Вадим поравнялся со мной, и я тоскливо взвыла, что уже просто не могу больше… Потом он рассказывал, что поравнявшись со мной, он чуть не свалился с велосипеда, когда ветер, закрытый мною, вдруг резко перестал дуть.
Понемногу теплело, снег на дороге таял, и вскоре моя левая нога, на которую летела грязь и вода с переднего колеса, полностью промокла и потеряла чувствительность на пронзительном ветру. Мы съехали на обочину, спрятавшись от ветра на автобусной остановке, и я замотала кроссовок кульком-маечкой, случайно оказавшейся в моем рюкзаке. Эх, побольше бы таких кулечков тогда! Разогнув спины и сняв шлемы, мы посмотрели друг на друга и расхохотались. От ветра и колкого снега наши лица с правой стороны стали ярко-красными, левая же сторона сохраняла естественный цвет. А у Вадима отпечатался еще и четкий светлый узор от очков вокруг глаз! Посмеявшись и немного размявшись, мы сели на железных коней и продолжили путь.
Дорога немного изогнулась влево, вдоль нее росли деревья, моя нога согрелась, а ветер стал более-менее терпимым. Оставшиеся до Новониколаевки 15 или 20 километров мы прошли на одном дыхании, въехали в поселок и позволили себе расслабиться. Как оказалось, слишком рано. Природные катаклизмы сменились новой напастью – пьяными в дрезину местными. Оперев велосипеды о бетонный бортик возле одного из кафе, мы рассматривали окрестности в поисках магазинчика с какой-нибудь снедью, когда к нам задом подрулила тентованая Газель, и не снижая скорости поперла прямо на наши велосипеды! Дикие крики в три глотки, маты и стуки ногами в борт действия не возымели, мой велосипед, стоявший первым, подмяло под машину, и когда я уже неслась в ярости бить морду водителю, Газель все же затормозила, с пассажирского сиденья вывалилась тетка сельской внешности, а вслед за ней и пьянющий водитель. Поругавшись и поматерившись, мы провели тщательный осмотр велосипедов. К счастью, железные кони совершенно не пострадали, мы заверили водилу, что ему очень крупно повезло, и убрались к другому кафе под навес.
Там, отдохнув и перекусив, успев остыть и начав замерзать, мы уже готовились продолжать путь к заветной точке, когда к нам подошел очередной колоритный представитель местного населения с пластиковым стаканчиком водки в руках и заплетающимся языком поинтересовался, куда мы направляемся. Я культурно его послала, тело убралось, но через пару минут подошло вновь с еще более настойчивыми вопросами о том, кто мы такие и в какую сторону едем. Мы отморозились и спешно засобирались, пьяных разборок нам только не хватало для полного счастья! Местный урод вновь отошел, и мы увидели, как он, жестикулируя и тыкая пальцем в нашу сторону, что-то объясняет, наклонившись к окошку Жигуленка, из которого торчало еще четыре таких же отмороженных морды. “Уходим дворами!” – констатировала я, мы оседлали велосипеды и запетляли узенькими грязными улочками. Это был первый сигнал судьбы…
Благополучно проехав Новониколаевку, мы свернули с трассы немного раньше, чем следовало, поэтому еще несколько километров по перепаханным полям до заветного пересечения пришлось проделать по обледеневшей заснеженной грязи, которая местами становилась просто мягкой грязью. Через поля напрямую проехать и даже пройти было нереально, а по краям колеса плотно забивались землей и мокрым снегом, на все крутящиеся детали наматывалось по несколько пучков травы, и ехать было очень тяжело. Под конец мы слезли с велов и тащили их по бездорожью руками, налегая на рули, смеясь и ругаясь, когда передние колеса клинило, и велосипеды задирали заднюю часть в небеса по примеру норовистых лошадей. Про задние колеса я вообще промолчу, мы просто пропахивали ими борозды в почве. По дороге нам еще встретилось неглубокое болотце без конца и края, и мы с Вадимом естественно умудрились провалиться по щиколотки в ледяную воду. Наконец, мы почти добрались до искомой точки и начали наматывать круги в поисках ее точного месторасположения. В третий раз продравшись через колючие насаждения из акаций, я услышала странный треск в районе переднего колеса. Присмотревшись, я обалдела. Из покрышки торчала ветка с колючками с мизинец толщиной, засевшая так плотно, что вытащить ее пальцами мне не удалось. И слава богу! Кот говорил, что до камеры она возможно не достала (ага!) и предлагал ее выдернуть, что я категорически отказывалась делать. Вадим просто обрезал ножом лишнее, и с этим шипом, прошившим камеру насквозь и вылезшим с другой стороны, я проехала еще более пятидесяти километров до дома. Колесо спустило уже в квартире, когда вел начал подсыхать.
Меридиана и параллель будто назло нам решили пересекаться в самом центре поля, бывшего летом кукурузным. Бросив велы в грязи, мы стали постепенно приближаться к пересечению, пока не добрались до точного места. Кот, поводив GPS’ом из стороны в сторону, довольно быстро поймал координаты с семью нулями, и Вадим бросился за фотоаппаратом, чтобы запечатлеть это для регистрации на сайте. Но экран сильно отсвечивал, и я предложила прикрыть его своей тенью. В искреннем стремлении помочь я естественно заслонила телом сигналы спутников, и пока GPS их снова ловил, самый главный спутник пролетел мимо. И почалося… Если бы тогда нас могли увидеть, точно бы решили, что ближайшая психушка недавно лишилась трех самых безнадежных идиотов. В течение получаса Кот топтался на пятачке метр на метр, водя GPS’ом из стороны в сторону, задирая его над головой и прижимая к земле, как будто это могло чем-то помочь. А чертова электроника стабильно показывала три тысячных доли секунды то в плюсе, то в минусе, но никак не нули. При точности в пять метров это не имело никакого значения, но нам-то нужны были семь нулей! Солнце неспешно совершало свой извечный путь, вокруг него вертелись планеты, Земля крутилась вокруг своей оси, а вокруг Земли сновали тысячи и тысячи спутников. GPS ловил новые, терял старые, но все они стабильно давали расхождение в три тысячных секунды. Наши движения напоминали некий загадочный шаманский ритуал, мы ходили кругами, квадратами, крестиками и ромбиками, махали руками, с надеждой поднимали лица к небесам… Я уже решила, что мы не уйдем с этого места, пока тот первый правильный спутник не прилетит вновь. Мы все ужасно замерзли, я уже была не в состоянии прыгать и хлопать в ладоши и просто присела на корточки, сжавшись в комочек в ожидании конца этого безумства.
В конце концов наше терпение было вознаграждено. Кот поймал координаты с семью нулями, о чем и сообщил Вадиму громким радостным воем, Пронин быстро сфоткал экран, вытоптанный пятачок поля и четыре стороны света, нас и наши велосипеды, и мы рванули в сторону трассы. Рванули – это слишком сильно сказано, оттаявшая грязь и мокрый снег никуда не делись, тормоза уже давно не существовали, я замерзла, устала и постоянно норовила упасть. Выехав на проселочную дорогу, ребята на радостях урулили вперед, а я безнадежно отстала в сражении со скользкими грязными глубокими колеями. В результате я все-таки свалилась с велосипеда, по уши измазалась в грязи, плюнула на все и пошла пешком.
А дальше… По три килограмма налипшей грязи на велосипедах, отсутствующие тормоза, трасса, редкие автомобили, почти попутный ветер, Кот, выписывающий на дороге замысловатые зигзаги… “Что это он такое вытворяет?” “Не знаю, может, его так плющит. Ааааа, это он наверное так резину об асфальт чистит!” Солнце неумолимо опускалось, холодало, дорога вновь подмерзала, и мы увеличили скорость, чтобы проехать засветло как можно больше. Поставив Пронина ведущим, мы выстроились пелетоном, дабы не терять силы на борьбу с сопротивлением воздуха, и рванули километров под тридцать. Но рай закончился буквально тут же, когда, проехав Софиевку, мы свернули с трассы на второстепенную дорогу. Где же, ну где же был тогда мой любимый родной атлас автомобильных дорог! Атлас сиротливо лежал дома, а дорога оказалась настолько второстепенной и раздолбанной, что по ней практически никто не ездил, и только три идиота на велосипедах крутили педали по двум колеям в снегу. Стемнело достаточно быстро, дорога окончательно заледенела, я оказалась снова в хвосте и умудрилась навернуться пару раз на льду на поворотах, а до Письменного оставалось еще километров тридцать. Выехав на более-менее нормальную дорогу, мы разогнались было опять, но тут же пришлось вновь сбрасывать скорость, потому что мы с Котом сильно скользили на льду при резких маневрах, тормозя и объезжая внезапно возникающие под носом ямы. В конце-концов мы поняли, что наша судьба – плестись со скоростью 12 километров в час в свете яркой фары Вадима, и уже не сильно переживали, даже нажимая на тормоза на спусках.
Спешить было совершенно некуда, электричка из Письменного отправлялась в 21.20, а у нас в запасе было еще три с половиной часа. Потихонечку мы проехали Новогригорьевку, от нечего делать я вертела головой по сторонам и любовалась зимним ночным пейзажем, наслаждалась тишиной и спокойным, неспешным прогулочным темпом, свежим морозным воздухом, и периодически доставала Кота глупыми вопросами. Мне было страшно интересно, почему в одних местах снега больше, а в других меньше, почему ветер дует именно так, а не иначе, почему дорога то мокрая, то обледеневшая, почему земля круглая и отчего в году 365 дней. Уставший Кот, начисто лишенный романтичности, на все мои приставания отвечал тихим ворчанием, и вскоре я закрылась и просто наслаждалась морозной зимней ночью.
Огни долгожданного Письменного нарисовалось на горизонте достаточно быстро и неожиданно, мы свернули с дороги по направлению к вокзалу и совершенно увязли в глубоком снегу. Складывалось такое впечатление, что в этом селе не имели ни малейшего понятия про автомобили, достаточно широкие освещенные улицы были занесены снегом, и даже идти пешком было тяжело. Мы все же остались в седлах и потихоньку ехали по следам человеческих ног, я снова отстала от ребят и начала падать, а на мои крики они совершенно не реагировали. Не слышали, наверное, а забитая снегом пневмодудка издавала лишь какой-то сиплый кашель. Я умолкла, чтобы не привлекать внимание местных, но вездесущие пьяные местные тут же нарисовались сами. Какой-то урод, увидевший ребят, выскочил из калитки и стал кричать вдогонку всякие гадости, а когда появилась я, он попытался меня остановить. Молча вывернувшись и проехав мимо, я попала в невидимую яму, увязла в снегу и все же свалилась с вела, громко взвизгнув. Мой голос привел местного в неописуемое волнение, и он, злобно матерясь, снова попытался меня поймать. Мужчины-защитнички тем временем скрылись за поворотом, и меня спасли только заплетающиеся ноги этого пьяного урода, свалившегося в сугроб.
Ребята спокойно дождались меня за поворотом, спокойно выслушали мою гневную тираду и так же спокойно снова урулили вперед. Добравшись до вокзала, мы неспешно покатились по перрону в поисках тепленького местечка, в котором смогли бы провести оставшийся до электрички час. Как оказалось, зал ожидания был уже оккупирован далеко не приветливыми личностями. Одно из этих тел, курящее у дверей с неизменным пластиковым стаканчиком водки в руках, при виде нас позвало остальных, и толпа человек в 15 тут же высыпала на улицу, посылая нам вслед угадайте что? – Правильно, маты, ругань и требования немедленно повернуть назад и ехать к ним. Ага, щаз! С нас-то с Котом взять особо и нечего, кроме телефонов да велосипедов, а вот из Пронина, если его потрясти, одной только электроники высыплется баксов на тысячу, не говоря уже о веле. Разглядеть во мне девушку было довольно сложно, и я молчала, как рыба. От греха подальше мы дернули со станции по направлению к освещенному зданию, оказавшемуся довольно-таки приличным кафе. Ребята заслали меня внутрь, чтобы разведать обстановку и попроситься туда с велосипедами. Кафе было очень приятным, теплым и чистеньким, официанточки добрыми и жалостливыми, но все, чего я смогла добиться – это разрешения поставить велы в открытом настежь предбаннике. Ага, чтобы через пять минут от них не осталось даже колес! Я вернулась с неутешительными вестями, и мы расположились под навесом возле самого кафе. Мимо периодически сновали небольшие группы местных, чтобы тяпнуть еще по сто грамм, но трогать нас к счастью никто не решался. Я набрала в термос кипятка, который с радостью предоставили мне официантки, потом мы с Вадимом выпили по 50 грамм коньяка, а потом взяли еще чакушку в электричку. Мы замерзали все больше и больше, а время тянулось ужасающе медленно…
За 20 минут до отправления электрички мы решились вернуться на станцию, и с удивлением обнаружили абсолютно пустой зал ожидания, в котором сидел единственный мужик с ребенком. С радостью забравшись внутрь, мы скучковались у батареи и начали потихоньку оттаивать. Но через пять минут наше блаженное состояние потревожил очередной тип с подозрительной внешностью, который, звеня какой-то цепочкой на поясе, представлялся милицией и требовал одного из нас наружу для поговорить. Естественно, мы вежливо отказывались, говорили, что никого не трогаем и не собираемся трогать, а будем сидеть здесь и тихо мирно ждать электричку. И вытаскивать нас наружу лучше не пытаться. Подозрительный тип не отставал, но вышел за дверь покурить, периодически заглядывая внутрь. Мы мрачно ждали, сознавая, что нам все же придется покинуть зал ожидания и как-то прорваться в вагон.
Еще через несколько минут мужик с ребенком вышли на улицу, и мы остались совершенно одни. Странный тип тут же зашел внутрь, показал наручники, кобуру, и мы поверили, что он действительно из милиции. Он рассказал, что та толпа из 15-ти уродов положила на нас глаз, и настоятельно порекомендовал никуда не уходить до прибытия электрички, а он поможет нам спокойно сесть в вагон. Обрадовавшись, мы стали его искренне благодарить, а он пожаловался на свою нелегкую судьбу в этом забытом богом месте. В селе на три сотни хатынок работы нет никакой, единственное развлечение для местных – жрать водку, а единственное средство достать деньги – воровство металла и разбой. За разговором оставшиеся минуты пролетели незаметно, мы вышли из зала и благополучно сели в электричку, еще раз поблагодарив так кстати подвернувшегося милиционера. Я даже хотела подарить ему какую-нибудь безделушку на память, но под рукой ничего подобного не было. Толпа уродов с ненавистью сверкала глазами из темноты в конце перрона, и мы опасались, что они решат прыгнуть в вагон и устроить нам веселую жизнь в электричке. Но нет, все обошлось, и мы наконец-то смогли полностью расслабиться.
Дорога домой… Пустой вагон, теплые жесткие сиденья, убаюкивающий перестук колес, мутный пейзаж за окном, тоненький серп одинокой луны… Бутерброды, чай с коньяком и лимоном… Нечеловеческая усталость, чувство выполненного долга и благодарность судьбе за то, что все завершилось так удачно… Удивление, непонимание, полное неприятие грубости и жестокости этого мира… Легкая грусть… Тихая радость… Родное плечо Кота вместо подушки… И надежда, вера в то, что все равно все будет хорошо, а уроды все-таки останутся в меньшинстве.
Еще в электричке, совершенно разомлевшие, мы решили, что с вокзала поедем на трамвае. Это же надо, проехать сотню километров, чтобы оставшихся семь, хоть и в горку, так бесславно проделать в общественном транспорте! Но среди ночи трамваи уже не ходили, мы попрощались с Вадимом и потихоньку двинули домой. Доехав до подъема на Рабочей, я уже разогрелась, и бодренько пыхтя, почесала наверх, периодически оглядываясь, живой ли там сзади Кот. В какой-то из моментов Кота на хвосте я не обнаружила, и когда совсем уже собралась нестись назад (УПАЛ-СБИЛИ-ЗАДАВИЛИ!), сбоку на тротуарчике показался Кот собственной персоной, неспешно вышагивающий с велосипедом в ручках. Так мы и прошли рядышком несколько сот метров самого крутого подъема.
А потом… Ну что потом, теперь я безнадежно заболела поисками пересечений, теперь я целыми днями вместо работы качаю карты и прикидываю маршруты, достаю по аське Пронина как главного держателя GPS’а и отличного спутника, и вообще весна наступила если пока не на улице, то в моей душе однозначно. Коты орут по подворотням, птицы начинают щебетать по утрам, как безумные, весеннее солнышко слепит глазки, а я не знаю, что делать с зудящим шилом в своей заднице. Жаль только, что ребята теперь отказываются ехать куда-либо до наступления тепла.
за перенесение в Велодневник.
