Вечером перед грядущим выходным нашёл на свой подседельный штырь приключение. Ткнул пальцем в карту, проложил маршрут и лёг спать. Спал всего 2 часа. В 2 часа ночи уже был на ногах и собирал экипировку. Вот так спонтанно.
Был период 5 или 6 лет, когда я полностью закрылся от внешнего мира и с головой нырнул в интернет. Ох, сколько там всего интересного было! Потом с оглядкой назад стала очевидной одна неутешительная вещь: за те 5 лет нечего вспомнить. Словно кто-то вырезал ножницами таймбар жизни. Так мне было комфортно. Зона комфорта, впрочем, мало кому-то помогла научиться чему-то лучшему. Болото затягивает.
Утром холодно. Не люблю, когда холодно. Плотный шелест мириад листьев тополя этой ночью ещё до выезда настроил на умеренный лад. Ветер был почти шквальный. С северо-запада дуло прилично, но что интересно, в этом уравнении отсутствовал деморализующий фактор. Человек получает 85% информации благодаря зрению. Когда едешь ночью на велосипеде, не ощущаешь полноты картины. Ты видишь четыре или пять метров перед собой благодаря фонарю, но нет ощущения скорости и ощущения, что ты находишься в движении относительно статичных объектов в пространстве. В мозг
поступают сигналы нервных окончаний: вибрации от зерна асфальта под шинами, вертикальные толчки от ям и кочек, хлопки рукавов ветровки, шум ветра в ушных раковинах и холод, и ощущение влаги, чувствуемое всей кожей. Но в темноте возникает ложное ощущение отсутствия пространства как такового. Кажется, что есть среда, с которой происходит взаимодействие. Ты её чувствуешь. Нет периферии, воспринимаемой за градиентом пятна света. Зрачки сужаются во избежание ожога сетчатки и в глаз попадает ещё меньше света, чем нужно, чтобы увидеть окружающие предметы. С какой бы скоростью ты ни ехал, ты просто крутишь педали и тебя просто трясёт. Сразу везде и нигде. Вот, как это ощущается. У человека после рождения не остаётся памяти о пренатальных переживаниях. Наверное, ехать ночью на шоссейном велосипеде в скрюченной позе, держась за руль нижним хватом — самое близкое к этому впечатление. Какой-то микрослед, едва отпечатавшийся в памяти, который можно нащупать лишь в идеальных условиях. Выключив свет. Вестибулярный аппарат чётко воспринимает движение в пространстве, если закрыть глаза и уснуть, свернувшись калачиком на заднем сидении автомобиля. Особо чувствительные люди могут даже догадаться по какому маршруту едет машина, если хорошо помнят дорогу. В вертикальных, горизонтальных, продольных толчках, в ускорениях и торможениях есть ритмы, не интерпретируемые корой головного мозга, но каким-то образом они откладываются в памяти. На велосипеде чувство иное. Короткая колёсная база велосипеда скрадывает продольные раскачивания. Велосипед раскачивается вокруг центра масс, но раскачка эта слишком слаба, чтобы её чувствовать. Чувстуешь лишь кочки, что отвешивают тебе пинка под зад через подседельный штырь. Слишком темно, чтобы регистрировать своё движение. Нет ощущения скорости и нет расстройства, что шквальный ветер снижает твою среднюю скорость. В общем, езда ночью — это уникальный опыт, который я советую совершить над собой каждому, чтобы ощутить, что бывает, если обмануть свой организм, вырезав массив визуальной информации.
В Новых Петровцах нормальный асфальт, но хоть глаз выколи. В Старых Петровцах кочки и ямы, зато освещению позавидует Печерск. Чуднó. За Лютежем профилированный поворот после заправки БРСМ-Нафта ограждён стеной леса. В свете фар догоняющей машины видеть свою тень на фоне частокола сосен чуднó не меньше. Водители встречек были вежливы и выключали дальний.
Весной попытка проехать четырёхсотку
разбилась об асфальт четыре раза. Я купил фонарь с дрянным креплением из говнолина, который раскалывается от вибраций, причём пластик мягкий на ощупь. Мягкий пластик обычно вязкий, но этот низкого качества, расслаивается. Даже макетный нож в нём не вязнет, а скалывает куски, как с твёрдого материала. Хотелось сделать крепление из подручных средств, но я так и не придумал ничего лучше колхозного хомута для труб, поэтому намедни вооружившись паяльником на 40 Вт наглухо зализал расколотое крепление фонаря по периметру. Выглядело надёжно, пока за Дымером удар в переднее колесо не выбил у меня из рук руль. Перед велосипеда подпрыгнул. Я удержался в седле и перехватив руль затормозил. Фонаря на баране в этот момент уже не было. Как оказалось, в сумерках колесо наехало на резиновую рукоять отвёртки Intertool. Какой-то дальнобойщик ремонтировал свой многотонный рыдван и сломал инструмент. Зачем сломанную вещь забирать с собой, если её можно выбросить прямо на дорогу?
Когда рассеялась ночь, я увидел, что еду медленно. Расслабленный темп позволил сэкономить очень много сил, которые пригодились на Варшавской трассе. Ветер всё ещё свирепствовал и морозил. Рвать не хотелось, настроение было отличное и стало оно ещё лучше, как только я преодолел Иванков. Траффик почти равен нулю, короткие спуски и невысокие холмы позволяют играть в чехарду, дикость мест обещает фантастические пейзажи и чёрт возьми, как здесь классно на рассвете!
В Термаховке поворачиваю на Малин. Ветер теперь дует строго в правый бок и не мешает движению вперёд, но здесь старая изъеденная эрозией бетонка. Когда-то она была гладкой, теперь крупное зерно — источник неприятных вибраций. На удивление, сами бетонные плиты в хорошем состоянии и подогнаны так, что ни одна не возвышается никаким краем над другой. Конечно, проезд стыков плит отзывается двойным ударом, но это вполне проезжабельный участок дороги. Не Блидча и не Канев.
С ветки сорвался сокол. Впервые увидел сокола так близко. Вот-вот — и рукой достать можно! Дорога начинает плавно набирать высоту, в тягуны заезжаешь в профилированные виражи. Над дорогой висит зелёный потолок, шквал срывает пожелтевшую листву и сквозь листопад в утренней дымке прочерчены тени ветвей. Такая живопись наполняет.
При пересечении границы с Житомирской областью дорога меняется. Обычный асфальт в глубоких рытвинах, но всё так же красиво. Когда выехал на перекрёсток с Варшавским шоссе, после единения с добрыми творениями природы, я даже как-то позабыл о северо-западном ветре. Диаметр труб маленький, обода низкопрофильные, мою массивную фигуру на нём не сносит от порывов сбоку. Вот и забыл. И отчего-то, сидя под дорожным знаком, распивая воды, жуя печеньки, захотелось повернуть на Киев. 83 километра всего. Что-то подсказывало, что упорствовать не надо. Знак показывал "знак" (простите за тавтологию). Но я не из тех, кто сдаётся. Разделся, пересёк перекрёсток и... остановился. Чё ж так холодно-то? Солнце высоко, а тепла как не было, так и нет. Одел ветровку обратно.
А. Аэродинамика. По определению "Словаря велосипедиста", аэродинамика — это то, чем велосипедист не обладает в такой широкой парусине, как та ветровка, что на мне. Это аэродинамический тормоз, пришедший из гонок drag racing в классе top fuel. Чёртов парашют. В бревете постоянно меняешь посадку: то в нижнем хвате, то полулёжа, то в верхнем, то так, то эдак... Сейчас же я ехал в позе супермена, почти как у Криса Бордмана, когда тот устанавливал часовой рекорд, только шире. Сетап позволяет: вынос 130 мм и особая форма тормозных ручек, в чьи навершия можно упереться ямкой возле приводящей мышцы большого пальца. И еду ли я? Стою на месте. Дорога всё время плавно поднимается наверх. Градиент слабый, но в такой встречный ветер это серьёзный тормозящий фактор. Бетонные плиты Варшавки гладкие, в стыки забита резина. Ход настолько плавный, словно едешь по бетонной стяжке, какую заливают на больших складах, но не без ложки дёгтя. Местами плиты проломаны какими-то диплодоками, а поскольку они сделаны из бетона тяжёлых марок, то и обламываются, оставляя острые края. Попадание колеса в такой равноценно наезду колесом на нож. Езда похожа на то, что я испытал на обратном пути в Каневском заезде 2 недели назад: медленно, ещё медленнее! Хотя вчера жаловаться было не на что. Сил хватало на всё. Я бы мог и продавить 52/13, как обычно поступаю в таких случаях, но рациональное взяло верх над максимализмом и я предпочёл тошнить до Коростеня, где собирался найти полноценный обед.
На заправке объявление: "Комплексные обеды. 40 грн."
На первое вкуснейший борщ со сметаной, на второе макароны с котлетой и салат. Плюс компот. Борщ отлично зашёл! Я аж воспрял духом после борьбы с ветром. Очень вкусный. :) Ещё один позитивный момент был в том, что направление ветра не менялось, что спустя непростых 200 км означало тотальную халяву на других 200. Ветер дует строго под углом 45°, сейчас мне на юг, а за Житомиром потом строго на восток. Я планировал не торопясь добраться до Житомирской трассы и уже там на идеальном покрытии вжарить на все деньги. Ну-ну...
Моё мнение про дорожное покрытие такое: нет для шоссера ничего хуже кочек. Яму можно перепрыгнуть. Глубокую и широкую можно объехать. Водители берегут подвеску, притормаживая перед секцией разбитого асфальта. Если дорога не похожа на Косачёвку с Сорокошичами, у велосипедиста есть шансы сравняться по скорости с автомобильным траффиком. На кочках подвеска автомобиля не так страдает, можно не опасаться пробоя амортизатора, следовательно водители едут в режиме "тапка в пол", а шоссер от езды по ямам сильно теряет в скорости. Волны асфальта редко бывают одиночные. Перепрыгиваешь через одну кочку и приземляешься в другую перпендикулярно движению. Так вот: плеча обочины почти нет. Грузовой траффик как метро в час пик и некуда брать левее, иначе собьют. Кочка на бугре и за бугром кочка — как огромная стиральная доска: от маятникового характера движения трудно держать ровный ритм, сбивается дыхание, ноги соскальзывают с педалей, давление на педали происходит с переменным усилием и энергия тратится впустую. Ветер дует в спину и вроде бы как это хорошо, но скорость... Едва ли быстрее, чем на участке бетонки перед Малином. Это начинает злить. Водители, за что им спасибо, ни разу не прошли в притирку на этом участке дороги. Близ обочины много траурных венков. Много трупов сбитых животных. Если две фуры едут навстречу, места велосипедисту нет. Хочется скорее в Житомир, но набрать ход не могу, не получается держать ритм. Если ехать стоя, все неровности соберёт вилка, если сидя, то внутри всё перемешивается. Я еду на стальной раме и страдаю. Она пружинит, изгибается подо мной как кобра пред факиром. Больно представить, что будут здесь чувствовать те отчаянные, кто решится проехать на алюминиевой.
Доехал до Черняхова и в опасном месте на развилке дорог услышал ритмичные хлопки. Пока до меня дошло, что надо экстренно тормозить, раздался громкий хлопок. Зад велосипеда понесло влево. Слева на большой скорости в полуметре проезжает цистерна. Затормозил. Адреналин фигачит прямо из ушей, хватаю велик в охапку и бегу оттуда. Спица не выдержала. Когда колесо траверсом наехало на кочку по склону, покрышка разбортировалась и в образовавшуюся щель хлынули 7,5 бар воздуха. Камеру разорвало. Я попытался стяжками зафиксировать оба конца и даже накачал колесо, но надолго такого ремонта не хватило. До Житомира оставалось 22 километра. Попросил водителя лекговушки, стоявшей на обочине, довезти до города, но у него там вся семья была и велик некуда было бы сложить, в общем, не стал ждать подарка с неба и поехал в Житомир на голом ободе.
Злости не было предела. Но к счастью, до Киева довезли с ветерком в полупустом автобусе. Ещё и поспать успел. :)
знаю как минимум двух-трех человек, которые бы может быть да и согласились бы 
